Как за ночь стать великим?

Фанни Каплан принадлежала к поколению террористов, которые сто с лишним лет, казалось, не знали преград. Только министров внутренних дел убили троих — Сипягина, Плеве и Столыпина. Убили императора Александра II. Убили московского генерал-губернатора и командующего войсками округа великого князя Сергея Александровича, дядю царя. Страх перед революционерами-террористами был тогда всеобщим.

Спецслужбы царской России столкнулись с людьми, не боявшимися смерти.

— Вы лишаете меня счастья умереть на эшафоте, — нисколько не рисуясь, говорил член ЦК партии эсеров Михаил Гоц товарищам, удерживавшим его от участия в теракте.

Потрясенный прокурор, присутствовавший при казни приговоренных к повешению боевиков, признался жандармскому генералу Александру Герасимову:

— Как эти люди умирали… Ни вздоха, ни сожаления, никаких просьб, никаких признаков слабости… С улыбкой на устах они шли на казнь. Это были настоящие герои.

Герасимов с неудовольствием констатировал:

— Все террористы умирали с мужеством и достоинством. Особенно женщины.

Первая русская революция 1905–1907 годов завершилась компромиссом между обществом и дворцом. Общество избавилось от радикальных лозунгов и методов, власть поступилась привилегиями.

Николай II отказался от самодержавия. 6 мая 1906 года он утвердил новую редакцию «Основных государственных законов Российской империи». Страна превратилась в конституционную монархию. Впервые в России были закреплены гражданские права и свободы — неприкосновенность личности и имущества, свобода веры.

Большевики считали, что индивидуальный террор бесполезен, революции нужен террор массовый. И сделали то, на что не решились даже эсеры, — при всей их смелости и готовности пожертвовать собственной жизнью. Даже они не могли переступить через некоторые моральные нормы.

После покушения на Ленина провозгласили «красный террор». Нарком внутренних дел Григорий Петровский разослал местным органам власти циркулярную телеграмму:

«Применение массового террора по отношению к буржуазии является пока словами. Надо покончить с расхлябанностью и разгильдяйством. Надо всему этому положить конец. Предписываем всем Советам немедленно произвести арест правых эсеров, представителей крупной буржуазии, офицерства и держать их в качестве заложников».

На III съезде Советов Ленин объявил:

— Ни один еще вопрос классовой борьбы не решался в истории иначе, как насилием. Насилие, когда оно происходит со стороны трудящихся, эксплуатируемых масс против эксплуататоров, — да, мы за такое насилие!

Лидер левых эсеров Мария Спиридонова, сидевшая на каторге вместе с Каплан, с укоризной написала Ленину: «Неужели Вы, Владимир Ильич, с Вашим огромным умом и личной безэгоистичностью и добротой, не могли догадаться и не убивать Каплан? Как это было бы не только красиво и благородно и не по царскому шаблону, как это было бы нужно нашей революции в это время нашей всеобщей оголтелости, остервенения, когда раздается только щелканье зубами, вой боли, злобы или страха…»

Будущий обозреватель «Правды», а тогда сильно не одобрявший большевиков публицист Давид Заславский пометил в дневнике: «Ленин, наверно, добрый в личной, в семейной, кружковой жизни человек. Наверно, "и мухи не обидит" у себя дома. А вот не пощадил, не помиловал ту девушку, которая стреляла в него. Он видел смерть перед собой, знает, как стирает смерть все земное, и в последнюю минуту все равны — и он, и эта девушка, — и сам, цепляясь за жизнь, карабкаясь из могилы, толкнул туда эту девушку — хотя уж без всякой нужды».