Вернер фон Браун — Тот самый Мюнхаузен?           Публикации ЖЗЛ: жизнь замечательных людей Исторические личности История Политические силы Фашизм Школа аналитики Как часто в жизни одного человека могут претворяться исторические или литературные мифы? Думаем однажды, дважды — могут. Но мы хотим рассказать вам, как в жизни одного исторического лица многократно претворялись в жизнь рассказы о литературном герое. Имя исторического лица — Вернер фон Браун, германский конструктор, сделавшийся известным в Америке и мире, благодаря своему вкладу в области ракетостроения и космических полётов. Имя второго — Карл Иероним фон Мюнхаузен, герой сказок и рассказов имевший реального исторического прототипа. О них наш рассказ. Семья. Детство и юность фон Брауна Вернер Магнус Максимилиан фрайхерр фон Браун родился не рано и не поздно в своей семье. Это...

 

Как часто в жизни одного человека могут претворяться исторические или литературные мифы? Думаем однажды, дважды — могут. Но мы хотим рассказать вам, как в жизни одного исторического лица многократно претворялись в жизнь рассказы о литературном герое.

Имя исторического лица — Вернер фон Браун, германский конструктор, сделавшийся известным в Америке и мире, благодаря своему вкладу в области ракетостроения и космических полётов.

Имя второго — Карл Иероним фон Мюнхаузен, герой сказок и рассказов имевший реального исторического прототипа. О них наш рассказ.

Семья. Детство и юность фон Брауна

Вернер Магнус Максимилиан фрайхерр фон Браун родился не рано и не поздно в своей семье. Это к тому, что был он вторым из трёх сыновей Магнуса фон Брауна и Эмми фон Квистроп, происходивших, в свою очередь, из аристократических семей. Местом своего рождения в день 23 марта 1912 года обязан он Вирзицу (Выжиск,польск.) провинции Позен (Познань, польск.), которая на тот момент находилась на территории Пруссии и ещё недолгое время оставалась в составе Германии.

Фрайхерр (фрайгерр — свободный господин, обращение — барон) — один из видов титулованного дворянства в немецкоязычных странах до 1919 года, немецкий аналог титула барон.

По окончании Первой мировой войны по Версальскому договору земли Восточной Пруссии переходили к Польше. И семьи, которым было ещё что терять, переезжали в Германию. Семья фон Браунов сначала обосновалась в Гумбиннене (Гусев, Калининградская область), где отец был президентом Гумбинненского правительства, а затем в Берлине, где старший фон Браун будет занимать пост министра продовольствия и сельского хозяйства Веймарской республики.

Немного отвлечёмся и расскажем о некоем образе, который юный барон лицезрел в гумбинненской Фридрихшуле.

Уникальная фреска с изображением сцены встречи короля Пруссии Фридриха Вильгельма I с переселенцами из Зальцбурга (ныне Австрия, а на тот момент — Германия) была создана академиком Кёнигсбергской академии художеств Отто Хайхертом в 1912 —1913 годах по заказу правительства города. Поводом для написания картины послужило окончание строительства нового здания Фридрихшуле, гимназии для мальчиков, которая готовилась отметить свое 150-летие. Кроме этого, Гумбиннен вёл подготовку к 200-летию переселения в Пруссию зальцбуржцев, изгнанных со своей родины за приверженность к протестантизму. Прибывшие в Гумбиннен по приглашению короля Пруссии зальцбуржцы обрели новую родину на прусских землях. Фреска впечатляет как своими размерами (16×8 м), так и обилием персонажей. Фреску венчают слова, приписываемые королю Пруссии:

«Мне — новые сыновья, вам — милая Родина».

По европейским меркам безлюдная Восточная Пруссия вообще всегда была краем переселенцев — первая «волна» пришла в XIII — XIV веках вместе с тевтонцами, вторая — в XVI веке, превратив этот край в оплот протестантизма, ну а третья, когда в 1709 —1711 годах Пруссия была поражена чумой, от которой умерло до половины её населения, да и сам  край был неспокойный, соседи воинственные, в общем — обезлюдевшие земли надо было срочно заселять. Охотнее всего откликнулись протестанты в окрестностях Зальцбурга, которым «закрутил гайки» тамошний католический епископ, и новой родиной им с 1730-х годах стал Гумбиннен.

Фреску замазали в первые годы советской власти в Пруссии (после 1947 года), и на её месте полвека было изображение Ленина. С тех пор сменилось несколько поколений, о прошлом успели забыть, и когда в колледж в 1990 — 2000 годах вдруг начали приезжать немцы, в том числе бывшие жители Гумбиннена, желающие посмотреть фреску, работники колледжа недоумевали. Однако в итоге фреску спасло качество советской побелки и краски, экспертиза показала её восстановимость, деньги собрали как местные, так и немцы, и в 2006 — 2008 годах фреску расчищали и обновили реставраторы из Петербурга. [ 1 ]

К сюжету этой фрески, как к воспоминанию детства фон Брауна, мы вернёмся в третьей части.

Определённо, юный герой наш был тем, кого обычно называют «вундеркинд», но в самом начале жизни пристрастия его лежали в сфере гуманитарной. Овладев же игрой на скрипке и фортепиано, юный Вернер фон Браун начал брать уроки у известного композитора. Кто знает, может это «музыка сфер» уже звала его к себе? Другой его талант призывал к организации «ватажек» и он был заводилой многих шалостей и проказ сверстников.

Пытаясь привить интерес к учёбе и точным знаниям, баронесса дарит сыну телескоп на конфирмацию.

Конфирмация — у католиков и протестантов (в разных формах): обряд приёма в церковную общину подростков, достигших определённого возраста.

Подарок и прочитанный роман Жюля Верна передают Вернеру неожиданную мечту-идею. Теперь во что бы то ни стало он мечтает о полёте на Луну.

Сменив несколько закрытых учебных заведений, в 1928 году родители перевели его в интернат имени Германа Литца на острове Шпикерог в Восточной Фризии. Здесь он добыл экземпляр книги «Ракета для межпланетного пространства» Германа Оберта. Браун и прежде был очарован идеей космических полётов, а теперь он стал целенаправленно заниматься физикой и математикой, чтобы потом конструировать ракеты.

Герман Юлиус Оберт (1894 — 1989) — один из пионеров мировой космонавтики. В 1908 году окончательно пришёл к выводу о том, что в космос можно выйти только с помощью ракеты. 16-летний гимназист совершенно верно определил и вторую задачу — выбор топлива для ракетного двигателя. До него единственным видом топлива был порох. Герман уже в 1912 году самостоятельно нашёл математическое выражение, которое известно как «формула Циолковского», и использовал его как руководство к решению поставленной задачи. Ему было ясно, что решение невозможно найти при ориентации на твёрдое топливо (на достигнутом к тому времени уровне развития техники). Поэтому он пришёл к мысли о необходимости использовать в качестве топлива смесь водорода и кислорода. Заметим на будущее,что из частиц этих газов состоит молекула воды.

В 1917 году сконструировал жидкотопливную ракету.

В 1923 году издал за свой счёт «Практику межпланетных путешествий», которая переиздавалась с дополнениями до 1984 года.

Эта книга обобщала проведённые им ранее работы и заканчивалась (уже в 23-м году) следующими тезисами:

1 — При современном состоянии науки и техники возможно создание аппарата, который может выйти за пределы земной атмосферы.

2 — В дальнейшем подобные устройства смогут развивать такую скорость, что вместо падения на Землю войдут в межпланетное пространство, преодолев земное притяжение.

3 — Имеется возможность создать такие устройства, которые смогут выполнить подобные задачи, имея на своём борту человека, вероятно, без серьёзного ущерба его здоровью.

4 — При определённых условиях создание таких устройств может стать вполне целесообразным. Такие условия могут возникнуть в ближайшие десятилетия.

Таким образом, труд Оберта очертил исчерпывающе проблематику развития космоса в ХХ столетии и стал настольной книгой для всех «больных» космосом.

Оберт состоял в переписке с Годартом и Циолковским. Прожил долгую жизнь, был научным консультантом многих, в том числе, Вернера фон Брауна, и даже находился в центре НАСА в 1969 году в некий исторический момент.

Замечательная история о боевом коне Мюнхаузена, перерубленном пополам

Мы решили построить повествование о жизни Вернера фон Брауна, опираясь на узнавание в его историях, историй о бароне Мюнхаузене, поскольку можно провести некоторые сравнения. Когда, рассказывая о фон Брауне, мы будем видеть истории, схожие с «Приключениями барона Мюнхаузена», то будем приводить параллельно отрывки из «Приключений». О правомочности таких аналогий — судить читателям. Начнём прямо сейчас.

Итак, Вернера часто перемещали из одного закрытого учебного заведения в другое,  и это имело для родителей смысл. Его деловая активность внушала им серьёзные опасения…

В середине 1920-х годов твердотопливные или «пороховые» ракеты уже использовались в качестве сигнальных на морских судах. Видимо, они были в свободной продаже. Начались опыты по конструированию автомобилей, оснащённых такими ракетными двигателями. Пионерами в этом деле были Макс Валье и Фриц фон Оппель.

Лавры первопроходцев лишили сна юного барона.

«Он отправился в Берлин и купил там полдюжины сигнальных ракет. Он привязал ракеты к небольшому фургончику, в котором семейство фон Браун иногда путешествовало по побережью, и отправился на этом транспорте к одной из главных берлинских улиц — к Тиргартен-Аллее. Там он поджёг фитили, соединённые с находящимся в ракетах твёрдым топливом, а точнее с порохом, и модернизированный им автофургон рванул вперёд по улице, оставляя за собой огненные языки пламени. Прохожие были в ужасе от увиденного и шарахались во все стороны. Сам Вернер успел только проводить свое детище взглядом. К счастью, никто из прохожих не пострадал, и полиция, вначале арестовавшая юного изобретателя, вскоре выпустила его, посоветовав министру сельского хозяйства подержать своего отпрыска под домашним арестом». [ 2 ]

В другом источнике, однако, написано,что это был прицеп, то есть, не самостоятельно движущееся средство.

А теперь одна история от Мюнхаузена:

«Конь мой пил и пил не отрываясь. Я с удивлением смотрел на него минут пять или десять, и, когда наконец я обернулся, чтобы взглянуть, не собираются ли уже мои люди, — что я увидел? У бедного животного недоставало половины туловища и задних ног, и вода, вливавшаяся в него спереди, выливалась струей сзади, нимало не освежая моего доброго коня… Пока я раздумывал над этой загадкой, с противоположной стороны площади прискакал мой стремянный и, перемежая свою речь целыми потоками чистосердечных поздравлений и крепких ругательств, объяснил мне, каким образом я очутился один и почему у меня недостаёт половины лошади.

Когда я проник в крепость следом за бегущими турками, в воротах внезапно упала опускная решетка, которая начисто отрезала заднюю часть моей лошади, что, впрочем, не помешало мне гнать перед собой толпу неприятеля и вытеснить его через противоположные ворота.

Выслушав этот рассказ, я погнал половину моей лошади и непостижимо быстрым галопом прискакал назад, к воротам, где нашёл и вторую половину бедного животного, которая также рьяно преследовала бежавших прочь солдат турецкого гарнизона. Искусный лекарь моего отряда сшил вместе обе половины лошади, взяв для этого лавровые побеги, так как ничего иного под рукой не нашлось.

Это, впрочем, оказалось очень кстати, потому что лавровые побеги пустили корни в теле лошади, выросли и образовали лавровую беседку, так что во время этого и следующего походов я, в буквальном смысле, пребывал в тени своих лавров».

Таким образом, у нас напрашивается сравнение, что фургончик либо прицеп — это «вчерашний день» ракетостроения (задняя половина лошади), а передняя половина лошади — это «завтрашний день» космонавтики, который пока ещё не знает, как лететь к звёздам, используя жидкое топливо.

Между детством и Рейхсвером

Весной 1930 года Вернер стал студентом Политехнической школы в пригороде Берлина Шарлоттенбурге.

В конце 1920-х годов по всей Германии, и в её столице в особенности, многие молодые люди были увлечены идеей создания ракет для космических путешествий. Энтузиасты ракетостроения организовали «Общество космических путешествий», которое, по их мнению, должно было помочь им осуществить свою мечту. В Берлине Вернер стал активным членом этого общества. Там же произошло знакомство с Германом Обертом.

На базе «Общества» Оберт сконструировал первый жидкотопливный двигатель для ракеты, испытал его и получил авторскую лицензию. Но финансирования далее не предвиделось и он уехал преподавать в Румынию.

Оставшись без Оберта, его молодые коллеги, не покладая рук, творили новые проекты и искали под них финансирование. Спецы Рейхсвера проявляли интерес, но их не устраивало ни качество предъявленных образцов, ни отсутствие технической документации.

Связи решают всё

По условиям Версальского договора Германия была связана ограничениями и запретами производства нескольких видов вооружения. А вот ракеты были принципиально новой техникой, поэтому военспецы так ухватились за наших энтузиастов.

Юный Вернер фон Браун не смирился с этой неудачей. Он собрал данные об испытаниях ракет и разработках, созданных членами «Общества», и отправился к полковнику Карлу Бекеру, возглавлявшему в те годы отдел баллистики и вооружений Рейхсвера. Бекер встретил Брауна довольно тепло (по материалам автобиографии Бекер был другом старшего фон Брауна) и, выслушав все предложения юного конструктора, предложил группе разработчиков новую сделку. Армия готова была оказать им финансовую поддержку в том случае, если они согласятся продолжить свои работы в условиях строгой секретности. Однако Рудольф Небель, наиболее влиятельный из членов «Общества», стал возражать против этого условия. Он явно не желал, чтобы их творческий коллектив превратился в чисто армейское подразделение.

Узнав об этом, Бекер предложил фон Брауну другой вариант: до получения степени бакалавра продолжать научную работу в Берлинском университете за счёт средств, выделенных Рейхсвером. Сам Бекер был профессором этого университета. При этом темой научной работы фон Брауна должно было стать исследование ракетных двигателей на жидком топливе.

Работа на Рейхсвер

Экспериментальные исследования по теме своей докторской диссертации Вернер фон Браун проводил в военно-исследовательской лаборатории в Куммерсдорф-Вест. О результатах этих исследований юный барон доложил 1 октября 1932 года. Тогда ему было 20 лет. После этого доклада он сразу же был удостоен степени бакалавра. Он сблизился с инженером-механиком Генрихом Гройновом и другим энтузиастом ракетостроения — Вальтером Риделем. Они начали работать под управлением армейского офицера-артиллериста полковника Вальтера Дорнбергера. Вскоре Дорнбергер отдаёт Вернеру технические функции управления, оставляя за собой лишь административные. В таком раскладе тандем сохранился до 1945 года.

Уже находясь в США, Вернер фон Браун так объяснял причины того, что он и его соратники начали работать на нацистов:

«Мы нуждались в деньгах для проведения наших экспериментов, а германская армия была готова нам помочь. Мы решили воспользоваться этой возможностью, совершенно не задумываясь о последствиях, к которым приведёт наше сотрудничество с рейхсвером. Следует также отметить, что в 1932 году идея очередной мировой войны выглядела абсурдной. Нацисты ещё не были у власти, и у нас не было каких-либо причин предполагать, что то, что мы делаем, в будущем будет использовано против человечества. Нас всех увлекало лишь одно — исследование космического пространства. И нашей главной заботой было получить как можно больше от Золотого Тельца, которым в те годы казалась нам германская армия». [ 2 ]

Тридцатого января 1933 года канцлером Германии стал Адольф Гитлер, и с того дня де-факто фон Браун работал уже на нацистов.

Все изыскания, связанные с ракетами, были запрещены частным компаниям и лицам.

Интерес же фон Брауна к космическим путешествиям и его работа на нацистов вовсе не являлись взаимоисключающими. В Германии начала 1930-х годов для того, чтобы финансировать свои космические проекты, фон Брауну не оставалось ничего другого, как создавать ракетное оружие. Более того, если нацисты и поддерживали космические проекты, то лишь потому, что считали запуск космического корабля с человеком на борту ещё одним подтверждением исключительной роли Германии в истории человечества. Именно поэтому нацистские власти в гитлеровской Германии стали спонсором космических программ Вернера фон Брауна.

Все ракеты, созданные фон Брауном и Дорнбергером для германской армии, воплощали в себе всю сумму знаний о космических аппаратах и системах, которые были накоплены немецкими учёными и инженерами к тому времени.

Пять лет очковтирательства

Боевые ракеты в документах назывались «агрегатами».

Во время работы над созданием А-2 фон Браун закончил работу над докторской диссертацией и отправил её рукопись в Берлинский университет. Его диссертационная работа «Конструкторские, теоретические и экспериментальные разработки для решения проблемы создания ракеты на жидком топливе» была одобрена учёным советом университета 27 июля 1934 года и сразу же была отмечена грифом «Совершенно секретно». Она была опубликована лишь после окончания войны. Таким образом, Вернер фон Браун в возрасте 22 лет уже получил докторскую степень и известность в научных кругах Германии. Талант и целеустремленность учёного позволили ему стать лидером в области ракетостроения не только в Германии, но и во всём мире.

В декабре 1934 года фон Браун и Вальтер Дорнбергер, наконец, оправдали ожидания своих армейских спонсоров и осуществили успешный запуск сразу двух ракет А-2. Испытания ракет производились на острове Боркум в Северном море. Обе ракеты достигли заданной высоты около 2 — 3 км над уровнем моря.

Вскоре фон Браун объявляет о создании А-3, которая в отличии от А-2 является управляемой и имеет сложную траекторию. В результате Дорнбергер и фон Браун получили 6 миллионов марок от Вермахта и на 5 миллионов марок больше от Люфтваффе на разработку ракет и реактивных двигателей, а также на строительство новых производственных корпусов и испытательного полигона в удалённом уголке мыса Пенемюнде на острове Узедом в Балтийском море.

Вернер фон Браун был назначен техническим директором секретного объекта и занимал этот пост до тех пор, пока база на Пенемюнде не была превращена в груду развалин после бомбардировок мыса английской и американской авиацией.

К декабрю 1937 опытные ракеты А-3 были готовы. Но их испытания не были удачными. Было принято решение о разработке А-5.

В начале 1939 года Люфтваффе осознало, что его участие в ракетной программе армии — довольно дорогое удовольствие, и решило пойти другим путём. Люфтваффе сохранил за собой лишь свои аэродромы, а всю остальную недвижимость и проблемы с ракетами уступила армии. То, что перешло под контроль армии, стало называться довольно скромно — «Армейское подразделение Пенемюнде».

23 марта 1939 года барону исполнилось 27 лет и в этот же день они с Дорнбергером впервые предстали перед Гитлером, чтобы спасти проект, который с 1934 года ничем не порадовал армию. Дорнбергер рассказал Гитлеру о ракете А-4 (более известной затем как ФАУ-2), которая должна была стать самым мощным оружием Германии.

Работа над ФАУ-2 в нацистской Германии

В феврале 1940 года Гитлер заморозил все проекты по разработке новых видов вооружений, на осуществление которых требовалось более года. Германская армия продолжала разработки ракет на мысе Пенемюнде, задействовав средства с других, менее перспективных проектов. В этой программе принимало участие свыше 4 тысяч высококвалифицированных рабочих и инженеров.

Ракета А-4 была готова к пробному запуску лишь через два с половиной года. Первая управляемая ракета этого типа была запущена с 7-ой стартовой площадки Пенемюнде 13 июня 1942 года. Этот запуск не был успешным.

Через полтора месяца после успешного запуска А-4 ход войны начал меняться явно не в пользу Германии. Летом 1942 года германская 6-я армия столкнулась с упорным сопротивлением советских войск под Сталинградом. Девятнадцатого ноября Красная Армия начала контрнаступление, которое к концу января 1943 года изменило ход войны. Из 330 тысяч солдат и офицеров 6-й армии уцелели лишь 100 тысяч. Все они оказались в плену. После столь огромных потерь, когда многие немецкие семьи лишились отцов, братьев, сыновей и мужей, народ Германии начал осознавать, что Третий рейх просуществует недолго и вся Германия скоро подвергнется массированным бомбардировкам советской, английской и американской авиаций с последующим вторжением войск противников на территорию страны.

Интриги Гиммлера

В мае 1943 года Альберт Шпеер, занимавший важный пост в министерстве вооружения и боеприпасов, вместе со своими советниками стал свидетелем успешного запуска А-4 на мысе Пенемюнде. Через два дня после этого события Шпеер сообщил Дорнбергеру, что тому присвоено звание генерал-майора. Во время испытаний А-4 на Пенемюнде присутствовал и рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Именно он и предложил Гитлеру повысить приоритет разработок ракетного оружия.

Каждое очередное поражение немецкой армии вызывало у Гитлера приступ ярости, смешанной с отчаянием. Теперь ему не оставалось ничего иного, как стать энтузиастом тех проектов, которые по его приказу были заморожены в начале 1940-х годов, когда он считал, что война уже практически выиграна. Седьмого июля 1943 года генерал-майор Дорнбергер получил приказ информировать фюрера о состоянии разработок ракет А-4. Вместе с фон Брауном и Эрнстом Штайнхоффом Дорнбергер отправился в Восточную Пруссию, в городок Растенбург, в окрестностях которого находилась ставка Гитлера, называемая «Волчье логово».

 

Гитлеру показали этот фильм о новой ракете, который Вернер сопровождал комментариями. В случае, если бы фюрера и сопровождавших его лиц фильм не впечатлил, Браун и его коллеги были готовы повторить запуск А-4 в небо Балтики.

Альберт Шпеер описал выступление фон Брауна и впечатление, произведённое на фюрера такими словами:

«Фон Браун выступал уверенно, без тени робости. В его голосе совершенно отсутствовали нотки юношеского энтузиазма. Свою теорию он изложил настолько чётко и понятно, что, начиная с этого дня, Гитлер стал поклонником гениального учёного».

Когда фон Браун закончил презентацию нового вида оружия, Вальтер Дорнбергер дал некоторые пояснения по поводу его производства. Дискуссия между слушавшими и выступавшими свелась лишь к выяснению того, должна ли А-4 запускаться с передвижных установок или из стационарного подземного бункера. Дорнбергеру больше нравился первый вариант, но фюрер почему-то предпочитал второй. Понятно, что победу в этом споре одержал Гитлер, и он тут же распорядился начать строительство подземных шахт для ракет. А Вальтер Дорнбергер утешился тем, что получил то, о чём давно мечтал — высокое воинское звание.

После встречи за заслуги перед Третьим рейхом был награждён и Вернер фон Браун. Гитлер утвердил его в звании титулярного профессора..

После того как ракетчики оказались под покровительством Гитлера, ими тут же заинтересовались и разведки стран, воюющих с Германией, особенно — британская. В ночь с 18 на 19 августа штаб ВВС Великобритании отправил к мысу Пенемюнде 497 «Стирлингов», «Галифаксов» и «Ланкастеров». Эта операция была санкционирована Уинстоном Черчиллем. В результате массированной бомбардировки предполагалось уничтожить не только саму ракетную базу, но и всех учёных, инженеров и рабочих, трудившихся над созданием ракет. И, конечно же, одной из главных целей были сами ракеты, угрожавшие прежде всего Англии. Воздушный налёт продолжался 45 минут, и после того, как все бомбы были сброшены, мыс был полностью охвачен огнём. Однако выполнить боевую задачу до конца английским пилотам так и не удалось. Большинство немецких учёных и инженеров успели спрятаться в бомбоубежищах. Из 4 тысяч немецких граждан, проживавших на Пенемюнде, включая и членов семей ученых, конструкторов и других специалистов, погибли 178 человек. Погибли также 557 иностранных рабочих, в основном русских и поляков, которых германские власти использовали на подсобных работах. Эти несчастные были заперты в своих бараках в специальном лагере, в южной части базы Пенемюнде.

Прицельное бомбометание англичанам осуществить не удалось, и разрушения оказались не столь сильными. Черчилль и командование британскими ВВС были крайне огорчены. Довольно много ракет «ФАУ-2», находившихся в процессе сборки, не получили каких-либо серьёзных повреждений. Тем не менее налёты могли повториться, и Гитлер приказал перевести производство ракет на секретный подземный завод в горах Гарц в Центральной Германии. Организацию прокладки тоннелей и строительства производственных корпусов Гитлер поручил Гиммлеру (на самом деле Гиммлером уже затыкали бреши в управлении армией).

В феврале 1944 года Гиммлер позвонил фон Брауну и пригласил его в штаб-квартиру СС в Хохфельде, в Восточной Пруссии.

«Я надеюсь, что вы понимаете, насколько важно для нас иметь ракету А-4, — сказал Гиммлер. — Весь немецкий народ надеется, что это чудесное оружие позволит вермахту защитить нашу страну от её врагов… Что касается вас лично, то я представляю, как вам надоели штабные армейские крысы с их бюрократическими закорючками. Почему бы вам не перейти непосредственно под моё подчинение? Вы, несомненно, знаете, что никто не имеет такого влияния на фюрера, как я, и поэтому моя поддержка будет для вас более эффективна, чем усилия всех генералов вермахта вместе взятых».

«Господин рейхсфюрер, — тут же ответил Браун, — я не вижу для себя лучшего начальника, чем генерал Вальтер Дорнбергер. То, что мы не всегда укладываемся в сроки, связано скорее с техническими проблемами, чем с чиновничьей волокитой. Ракета А-4 подобна цветку, и для того, чтобы он распустился, необходим солнечный свет, правильно рассчитанная доза удобрений и добросовестный садовник. То средство, которое предлагаете вы, аналогично жидкому свежему навозу. Такое удобрение, конечно же, очень эффективно, но вполне может и погубить наше нежное растение» [ 11 ].

Говорил он это Гиммлеру, как он это утверждает в своих записках — вопрос, но известно, что барон был покровителем любому проекту и человеку, с которыми его связывал труд, поэтому вряд ли бы он «сдал» своего шефа.

Три недели спустя фон Браун был арестован агентами гестапо. Он и несколько его подчинённых, включая младшего брата Магнуса, обвинялись в измене государственным интересам. Гестапо заявило, что фон Браун и его люди мечту о космических полётах ставят выше важной работы по созданию ракеты «ФАУ-2» для рейха. Арестованных продержали в застенках в Штеттине в течение двух недель, до того момента, пока вмешательство Вальтера Дорнбергера и ходатайство Альберта Шпеера не открыли им путь на свободу.

Фон Браун невольно оказался втянутым в разборки между вермахтом и СС, и после ареста его репутация у нацистов пошатнулась. Даже после освобождения многие из высокопоставленных нацистов были уверены в том, что для него исследования космоса имеют более высокий приоритет, чем служение делу национал-социализма. Но после окончания войны тот случай, когда гестапо объявило фон Брауна врагом Третьего рейха, стал для него спасательным кругом.

В истории с арестом фон Брауна и его коллег есть немало загадочного. Гестаповские палачи обычно не церемонились с арестованными, и даже с генералами вермахта. Обычно их пытали не только с целью выбить признание, но и для того, чтобы получить информацию о реальной подрывной деятельности в Третьем рейхе. Однако с Брауном и его людьми, если верить отчётам гестапо, в тюрьме обращались очень хорошо. В этих отчётах не было ни слова о том, что аресты офицеров вермахта или гражданских служащих, работавших на Пенемюнде, были следствием доносов, написанных фон Брауном или кем-либо из его коллег. Из всего этого можно сделать вывод, что фон Браун и его товарищи были пешками в хитроумной игре, которую Гиммлер вёл против генералов вермахта, и он, конечно же, был заинтересован в том, чтобы защитить фон Брауна и его людей и использовать их при случае ещё раз.

В конце концов Гиммлеру не удалось подчинить своему ведомству заводы и исследовательские лаборатории Пенемюнде, но под его началом оставался завод «Миттельверк», на котором производились ракеты «ФАУ-2». Последующими пусками ракет на мирное население Европы руководили офицеры СС.

«Миттельверк» — самый крупный военный подземный секретный завод в горном массиве Гарц около города Нордхаузен. Его постройка началась в августе 1943 года. Цель — производство ФАУ-2 и турбореактивных двигателей БМВ-03 и ЮМО-004, используемых на истребителях и бомбардировщиках. Серийное производство ракет фактически было — с января 1944 по март 1945, при этом при плане 13500 единиц было произведено 5946. Основной причиной невыполнения плана в отчётах указывался саботаж заключённых, работавших на производстве. В наказание — сотни людей были повешены и расстреляны. В целом же на производстве ФАУ-2 тысячи людей умерли от истощения и невыносимых условий труда. Рядом для нужд завода существовал концлагерь Бухенвальд, но потом были созданы более 40 собственных лагерей (например, Дора-Миттельбау). Важно отметить, что среди всех жертв ФАУ-2 были и немецкие вольнонаёмные рабочие, которые также, как и заключённые лагерей, умирали на производстве от истощения и ужасных условий труда.

Обобщающее заключение по сотрудничеству фон Брауна и его команды с нацистами или «кому война — а кому мать родна»

Прежде мы должны сказать о тех жертвах, которые понесла Западная Европа из-за деятельности фон Брауна за 13 лет работы его коллектива на Рейхсвер, Вермахт и Люфтваффе..

Нацистская пропаганда называла ФАУ-2 «Оружием возмездия». Ракеты направлялись на цели, находившиеся в Париже, Антверпене, Лондоне, других города Британии и Европы. От их взрывов за период с сентября 1944-го по март 1945-го погибло 2724 человека, несколько тысяч было ранено.

Число это в разы меньше, чем число жертв в лагерях и на заводе при строительстве ракет. Каждая человеческая жизнь бесценна, но как измерить вину разработчиков перед человечеством (а она несомненна, поскольку создатели знали как используются их творения), если они создавали не только орудие убийства, но и межпланетную ракету? Об этом мы не упоминали, но баллистическая ракета покидала земную атмосферу во время полёта к цели. Именно А-4 и другие разработки стали впоследствии теми ракетами, которые потом первыми полетели в космос в СССР и США. Возможно, именно благодаря тому, что завод «Миттельверк» попал в советскую зону оккупации, Сергей Павлович Королёв стал главным конструктором института «Нордхаузен» на базе завода.

Вопрос нами заданный о вине барона перед человечеством не так прост, как кажется. Легко его объявить нацистским пособником, исчадием ада и закрыть вопрос. Но нужно помнить, что сама тема нацизма — жупел (ярлык, которым отпугивают людей от какой-то информации). Но Вернер фон Браун, как учёный, ради науки готов был работать на кого угодно и в этом проявляется, конечно, его личное злонравие, его нечувствительность к боли и страданиям тех, кто трудился и умирал на заводах, но это не делает его 100% злодеем, хотя сам он нёс эту грязь работы на нацистов на себе всю жизнь. Но справедливости ради, надо сказать, что таковы в то время были многие учёные. И это проблема в целом всей западной науки, которая в её становлении и развитии вывела этичность за свои рамки. Оттуда многие бесчеловечные эксперименты над людьми (и не только над ними) нацистов и японцев (и не только их). Оценивая  деятельность Вернера фон Брауна, нужно дать адекватную оценку всей западной науке. Только в последние годы начало появляться понимание, что некоторые эксперименты неэтичны, а потому не должны проводиться, либо должны находиться другие методы решения поставленных перед наукой задач. Только, когда общеконцептуальная основа культуры (особенно — культуры западной цивилизации) начала трещать по швам, тогда начала изменяться под давлением обстоятельств и нравственная основа науки, начали подниматься вопросы этики науки.

Таким образом, оставим на совести каждого право оценить этот период деятельности фон Брауна и его команды. Отметим, что разработчики, поймав на «хайпе» Гиммлера, а через него — Гитлера, сами того не ведая, приблизили победу над фашистским вермахтом, тратившим усилия и средства на создание «Орудия возмездия». И это не только наше мнение. О такой реакции есть упоминание от имени Бориса Чертока, который, вместе с Королёвым работал в институте «Нордхаузен». [ 10 ]

И чуть под другим углом. Пресловутая гонка вооружений является для конструкторов наилучшим источником финансирования, если свою пользу они сумеют объяснить военным. Об этом и поговорка:

«Кому война — а кому мать родна».

Само по себе ракетостроение вообще изначально избегало жертв человеческими жизнями:

«…То, что в противоположность авиации, бывшей прыжком в неизвестное, где техника пилотирования отрабатывалась со многими жертвами, полёты на ракете оказались менее трагичными, объясняется тем, что основные опасности были предсказаны и найдены способы их устранения» (Герман Оберт).

Но начало космонавтики как американской, так и советской омрачено жертвами завода «Миттельверк».

Полёт на ядре или камикадзе Люфтваффе

«Итак, мы осаждали какую-то крепость, и командующему крайне важно было получить точные сведения о том, что творилось за её стенами… При штабе не было ни одного подходящего человека, которого можно было бы послать в крепость на разведку с надеждой на успех. И когда я обдумывал все затруднения, какие пришлось бы преодолеть, чтобы пробраться через форпост, караулы и крепостные стены, у меня вдруг мелькнула мысль, нельзя ли добиться этого иным способом!.. И вот, не сказав никому ни слова о своём плане, я встал возле одного из самых крупных орудий и внимательно ждал того момента, когда раздастся команда: «Пли!» и канонир поднесёт к затравке фитиль… Как только ядро вылетело из дула, я вмиг вскочил на него, рассчитывая проникнуть на нём в крепость.

Однако пока я летел по воздуху, в голове у меня теснились всевозможные соображения. «Да уж! — думал я. — Туда-то я, положим, попаду; а как выбраться потом оттуда? И что будет со мной в крепости?.. В пылу рвения я не снял даже мундира, поэтому во мне тотчас же признают шпиона и повесят на ближайшем дереве… Нет! Это был бы первый представитель рода Мюнхаузенов, которого постиг бы такой конец!..»

Поэтому я быстро решил воспользоваться первым встречным ядром, брошенным из крепости, как обратным экипажем; а так как вскоре мимо меня летело одно из неприятельских ядер, то я не упустил случая, перепрыгнул со своего ядра на вражеское и таким образом вернулся назад, хотя и ничего не сделав, но зато целым и невредимым.

— Мюнхгаузен! — крикнул султан, надрываясь со смеху. — Мюнхгаузен! Хотел бы я видеть эту картину! Это, должно быть, была забавная прогулка!..

— Конечно, ваше высочество! — ответил я. — И я рад, что дело кончилось благополучно, потому что я чуть было не погиб. Ядра — страшно гладкие, и мне с трудом удавалось сохранять равновесие. Но счастье — удел молодости!..» [ 3 ]

…А в Люфтваффе была такая барышня — Ханна Райч, лётчик-испытатель и валькирия по-совместительству.

И пишут, что у них с бароном, одно время, был роман, но потом Ханна гораздо круче взяла, говоря по-ихнему, ранверсман сделала. Так вот, она шибко носилась с идеей камикадзе. Под проект даже название выделили — «Эскадрон Леонида». По примеру подвига трёхсот спартанцев. И все крупные мужи Рейха эту идею рубили на корню, и Гитлер рубил… но не запрещал.

И отобрали не триста, а двести добровольцев и говорят: «Вернер фон Браун построил для вас 175 крылатых ракет V-4. Будем учится в кабину залезать»

Ну, они возмущаться стали: «Нас — 200, а ракет — 175! Как так! Давайте в «русскую рулетку» играть, кто не полетит!» А один возьми, да и спроси: «Извините, панове, а катапультироваться будем учиться?» А ему отвечают: «Катапульта не предусмотрена, парашют — невозможен». Спартанцы закисли и пошли самолётов просить. Самолёты им дали, но как-то бездарно они их использовали в мае 45-го. Нужно было свои мосты уже уничтожать. Так только на подрыве одного моста тридцать пять касатиков сгинуло.

Между крокодилом и львом

Когда раскаты советских орудий уже слышны были на острове Узедом, барону пришлось принимать решение, кому сдавать в плен свою команду. По обстоятельствам рождения и вытекающей из него сословной морали выбор падал в пользу Америки, а по соображениям уникальности его технического таланта… опять же на Америку. Вернер знал, в Советской России у него есть двойник — Сергей Королёв. А в США Годдард был уже не у дел и в августе того же года — скончался. Поэтому, решает барон, к нашим звёздам мы полетим через те же тернии вооружений. Работали на «немецкого дракона», теперь предложим свои услуги «англосаксонскому льву». Где наша не пропадала!

«…После короткого отдыха я в одиночестве тронулся дальше и скоро добрёл до бурного потока; я хотел было присесть здесь, как раздавшийся за моей спиной шум заставил меня повернуть голову и осмотреться. И что же я увидел? Здоровенного льва, который уверенно шёл прямо на меня. Не задумываясь над тем, что мой заряд самой мелкой дроби может лишь пощекотать царю зверей ноздри, я схватил ружьё и спустил курок…

Величественный хищник остановился лишь на мгновенье, тряхнул головой и, готовясь к прыжку, испустил грозный рёв. К своему стыду, я должен сознаться: молодой барон Мюнхаузен до того потерял голову, что решил искать спасения в бегстве… Я повернулся, и… — у меня до сих пор ещё дрожь пробегает по телу, когда я вспоминаю этот момент… — в нескольких шагах от меня стоит омерзительный крокодил, уже раскрывший свою страшную пасть, чтобы проглотить барончика!.. Представьте себе, друзья мои, весь ужас моего положения!.. За мной — лев, передо мной — крокодил, слева — бурный поток, справа — пропасть, кишащая ядовитыми змеями. Мне кажется, и с Геркулесом в таком положении случилось бы то же самое, что со мной: я тотчас же потерял сознание и замертво упал на землю, будучи уверен, что мне пришёл конец или на зубах крокодила, или в львиной пасти!

Благодарю вас за участие, которое при мысли о моем незавидном положении, как я вижу, покрыло ваши лица мертвенной бледностью… Однако успокойтесь!.. Спустя несколько секунд я очнулся от сильного, но непонятного звука. Я отважился приподнять голову — и что же вы думаете?.. Разъярённый лев перескочил через меня и попал прямо в пасть крокодила. Голова одного завязла в глотке второго, и оба стараются изо всех сил отделаться друг от друга. Я проворно вскочил на ноги, вытащил нож и одним ударом отсек льву голову, так что его туловище рухнуло возле моих ног. Затем прикладом ружья я ещё глубже забил львиную голову в пасть крокодила, который от этого задохнулся и околел». [ 3 ]

Далее, приходит спасительный звонок от Ганса Каммлера, который предписывает эвакуировать документацию и самим выдвигаться в район завода на юг Германии. Но самое удивительное, что канал связи с заводом на тот период носил название «Мюнхаузен» [ 7 ]. То есть звонит «Мюнхаузен» и голосом Каммлера торопит в лапы американцев, которые наступают на юг…

В марте 1945 года Вернер фон Браун отправился в Берлин на совещание. Но не доехал. Водитель уснул за рулём, машина перевернулась и барон сильно повредил руку. Поэтому, когда он попал к американцам, на руке его была повязка.

Что говорят нам от имени Мюнхаузена?:

«…Я упоминаю об этом деле только потому, что в результате чрезмерного напряжения во время боя моя правая рука так разошлась и непроизвольно продолжала рубить направо и налево даже после сражения, и мне пришлось целую неделю держать её в повязке. Воспользовавшись этим, турки врасплох напали на меня из засады и, безоружного, захватили в плен».

Правда, у Вернера загипсована левая рука.

Но и это ещё не всё.

Поскольку барон сдаёт американцам команду в районе «Миттельверка», они забирают с собой в Америку целые ракеты ФАУ-2 (около ста штук), оставляя Королёву разобранные ракеты и документацию завода, спрятанную в шахте!!! [ 4 ]

 

 

 

В первой части мы писали о том, как конструктор Вернер фон Браун жил и трудился в Германии. Основу всей статьи составляет мысль, что за двести лет до него, в Германии, жил другой барон, который рассказывал небылицы, многие из которых, как нам представляется, произошли с фон Брауном. Рассказчиком являлся Карл Иероним фон Мюнхаузен. Вот о нём мы и поведаем во второй части.

 

«Жизнь, мне кажется, состоит из трёх периодов: бурное и упоительное настоящее, минута за минутой мчащееся с роковой скоростью; будущее, смутное и неопределенное, позволяющее строить сколько угодно интересных планов, чем сумасброднее — тем лучше, все равно жизнь распорядится по-своему, так что мечтайте себе на здоровье; и, наконец, третий период — прошлое, фундамент нашей нынешней жизни, воспоминания, разбуженные невзначай каким-нибудь ароматом, очертаниями холма, старой песенкой, чем-то совсем обычным, вдруг заставляющим нас пробормотать:
— Помню, как… — с особым и неизъяснимым наслаждением.
Воспоминания — одна из наград, которые приносит возраст, и при этом награда сладостная.
К несчастью, вам очень часто хочется не только вспоминать, но и рассказывать. Постоянно повторяйте себе, что людям скучно слушать вас. В самом деле, с какой стати их должна интересовать ваша жизнь, а не их собственная? В молодости они порой снисходят до вас из соображений исторической любознательности.
— Полагаю, — вежливо интересуется юная особа, — вы помните все о Крымской войне?»

Агата Кристи. Автобиография.

Реальный Мюнхаузен

Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхаузен (букву «г» мы убрали из написания фамилии, по примеру Корнея Ивановича Чуковского, чтобы не спотыкаться) существовал на самом деле. Он родился 11 мая 1720 года в маленьком городке Боденвердере по соседству с Ганновером.

До сих пор сохранился дом, где он вырос и провёл последние годы жизни. Сейчас в нём располагается муниципалитет. Рядом есть музей, где собраны вещи и документы, имеющие отношение к реальному барону Мюнхаузену. А неподалёку от музея установлена скульптура, изображающая одно из похождений барона, красочно описанное им самим: Мюнхаузен за косицу парика вытаскивает из болота себя и свою лошадь. Надпись на памятнике гласит:

«Дар фонда «Диалог культур — единый мир».

Эта работа московского скульптора А.Ю. Орлова была подарена городу Боденвердеру в 2008 году, а немного раньше, в 2004-м, такой же памятник появился в Москве, рядом со станцией метро «Молодёжная». [ 4 ]

Почему же русский скульптор задумал увековечить немецкого барона? Какое отношение Мюнхаузен имеет к нашей стране? Да самое прямое. Подтверждение тому — первые строки знаменитой книги:

«Я выехал из дома в Россию в середине зимы…»

Именно с этого момента начинаются его невероятные приключения.

Отец Карла Фридриха Иеронима — Отто фон Мюнхаузен — успешно продвигался по военной службе, как было принято в то время, и дослужился до звания полковника. Он умер очень рано, когда Карлу Фридриху исполнилось всего четыре года. Наш герой, следуя семейной традиции, тоже готовился стать военным. В пятнадцать лет он поступил на службу пажом к владетельному герцогу Фердинанду Альбрехту II Брауншвейг-Вольфенбюттельскому. А через два года Мюнхаузен отправился в Россию, где стал пажом молодого герцога Антона Ульриха, сына Фердинанда Альбрехта II.

В это время императорский трон в России занимала Анна Иоанновна — дочь Ивана V, племянница Петра I. Детей у неё не было, и ей хотелось передать власть кому-то из близких родственников. Императрица решила выдать свою племянницу принцессу Анну Леопольдовну за европейского принца, чтобы дети от этого брака могли унаследовать российский престол. Выбор пал на служившего в России молодого герцога Антона Ульриха, который участвовал в походах против турок. Во время штурма крепости Очаков он оказался в гуще боя, конь под ним был убит, адъютант и двое пажей ранены и вскоре скончались. Надо было найти им замену. Мюнхаузен не испугался, что его может ожидать такая же участь, какая выпала на долю его предшественников, и вызвался ехать на службу к Ульриху. Так барон получил место в его свите.

Как и задумала Анна Иоанновна, Антон Ульрих женился на Анне Леопольдовне.

Молодые ждали наследника и с его появлением могли занять российский трон… Казалось, при данном раскладе для барона было бы самым разумным оставаться на службе у Антона Ульриха. Однако Мюнхгаузен принимает совершенно неожиданное, но, как оказалось впоследствии, спасительное решение — уйти на военную службу. Принц не сразу и неохотно отпустил столь видного пажа из своей свиты. В период пажества барон участвовал в турецкой кампании.

В декабре 1739 года Мюнхгаузен поступил на службу корнетом в Брауншвейгский кирасирский полк в Риге. А поскольку шефом полка числился принц Антон Ульрих, военная карьера барона пошла в гору. Уже через год он стал поручиком, командиром первой роты полка. Барон был хорошим офицером и, наверное, очень скоро продвинулся бы по службе дальше, получил бы хорошую пенсию и вернулся на родину доживать оставшиеся годы в почёте и довольстве.

Но тут случилось непредвиденное. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года цесаревна Елизавета — дочь Петра I — устроила государственный переворот и захватила власть. Сторонников Анны и Ульриха арестовали. Все они оказались в заточении в Рижском замке. Поручик Мюнхаузен стал невольным стражником своих высоких покровителей. Опала не коснулась самого барона, ведь он уже не числился в свите Ульриха. И всё-таки многие высшие чины во власти помнили, кто ему покровительствовал. Следующий чин ротмистра он получил лишь в 1750 году, последним из представленных к повышению.

К этому времени устроилась личная жизнь барона — он женился на прибалтийской немке Якобине фон Дунтен, дочери рижского судьи. Рига к тому времени уже вошла в состав Российской империи, так что женой Мюнхгаузена стала российская подданная. Этот брак ещё больше укрепил связь барона с Россией.

Получив чин ротмистра, барон взял годовой отпуск и отправился домой, в Германию, в своё родовое дворянское гнездо в городке Боденвердере, но так и не вернулся на службу, зная, что очередного чина ему не видать.

«Вранья вруна всех вралей»?

После службы в России барон заскучал. В городке с населением всего 1200 человек отважному ротмистру некуда было приложить свои силы и энергию. Наверное, поэтому он построил в поместье охотничий павильон в модном тогда парковом стиле, чтобы принимать там друзей. Уже после смерти барона грот прозвали «павильоном лжи», потому что именно там хозяин рассказывал гостям небылицы о своей жизни в чужой стране.

Пишут,что уже в ту пору к нему стали липнуть обидные прозвища: «барон-лжец», «король лжецов», и «вранья вруна всех вралей».

Обязательно нужно сказать, что бездонным кладезем рассказов барона были воспоминания о России. А о какой России? О придворной. А какая эпоха была при дворе в годы его пребывания? Мерзопакостная, гротескная, фантасмагорическая. От хорошей ли жизни он убежал в Ригу? Можно и не сгущать красок, а признаться себе, что временщики, во все эпохи хотят ухватить побольше и впечатлений, и возможностей. Но вернее всего, что миф о России, находящейся за стенами дворца, создавался внутри него. Множество чуждых (как обычно) стране, но претенциозных «приезжих» плели небылицы из уст в уста.

Далее, исторический факт: когда будущая императрица Екатерина Вторая въезжала с матерью своей в Россию — в Риге её ждал почётный караул. Начальником караула был барон. Естественно, в карете Анхальт-Цербсткой принцессы, либо подле, доехал он до Петербурга. И никто ему не поверил после, что карета эта была со спальнями, столовой и библиотекой, не говоря о санузле. В одном из своих воспоминаний Мюнхгаузен описывал гигантский паштет, поданный на царском обеде:

«Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человечек и с поклоном преподнёс императрице на подушечке текст стихотворения».

Можно было бы усомниться в этой выдумке, но о подобных обедах сегодня рассказывают даже историки, земляки же Мюнхгаузена видели в его словах только ложь.

Литературное ославление

Карл был весьма остроумен и чаще всего начинал свои воспоминания в ответ на слишком уж невероятные россказни охотников или рыболовов об их выдающихся «подвигах». Один из слушателей Мюнхгаузена так описывал его рассказы:

«…Он жестикулировал всё выразительнее, крутил руками на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его всё больше оживлялось и краснело. И он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».

Эти фантазии любили пересказывать, и вскоре истории барона приобрели широкую известность. Однажды в одном из берлинских юмористических альманахов было опубликовано несколько рассказов «весьма остроумного господина М-х-з-на, который живёт недалеко от Ганновера».

А был такой талантливый жулик — Рудольф Эрих Распе. Он собирал коллекцию монет для некоего вельможи, однако случайно её продал, и чтобы не попасть в тюрьму в Германии — бежал в Англию. Там, когда его вновь посетил приступ нужды, он издал объёмистую книгу о похождениях барона Мюнхаузена, снабдив её (по вкусу электората) множеством морских историй.

Сам Карл увидел книгу на следующий год, когда она вышла в немецком переводе Бюргера. Барон пришёл в ярость, ведь в ней без намёков указывалось на его персону. В то время, пока Мюнхгаузен через суд тщетно пытался наказать всех, кто опорочил его честное имя, книга продолжала пользоваться фантастической популярностью и переводиться на разные языки. Очень скоро жизнь барона стала невыносима, он превратился в объект насмешек. Карл был вынужден ставить вокруг дома слуг, чтобы они отгоняли любопытных, которые приезжали издалека поглазеть на «короля лжецов».

Каждый переписыватель вносил в образ барона новые истории и характерные черты личности героя. Так, иллюстратор Гюстав Доре сделал его политической пародией на императора Наполеона III, которому литературный  Мюнхаузен обязан своим внешним видом.

А хвастовству и чванливости — Корнею Чуковскому, в переводе которого мы вам цитировали «Приключения Мюнхаузена» в первой части.

Кто кому кем приходится?

Когда в 1790-м году умерла Якобина, барон женился второй раз на 17-летней Бернардине фон Брунн, дочери полковника,которая после свадьбы стала вести слишком легкомысленный образ жизни. Барон не захотел прославиться ещё и рогоносцем и затеял дорогостоящий бракоразводный процесс, выжавший не только остаток денег, но и сил у 76-летнего немца. В результате, в 1797 году Карл умер в полной нищете от апоплексического удара…

Но постойте, постойте! Не нужно плакать, это ещё не конец! Как фамилия этой ветреной особы? Фон Брунн (Brunn)?

«Есть разные виды записей этой фамилии Брунн, Бруннен, Бруннер, Брунненманн (Brunn, Brunnen, Brunner, Brunnenmann), есть и такие соединения, как Бруннграбер, Бруннвассер (коричневая вода), Брунненштейн, Браннстайн (коричневый камень) (Brunngraber, Brunnwasser (Brown water), Brunnenstein, Brunnstein (Brown stone), а также многие другие. Это ранняя германская (Австрия, Германия и Швейцария) фамилия, у которой несколько возможных истоков появления. Брунн —  было почти наверняка и первоначально личное имя и означало «коричневый». Оно могло быть и этническим германским, могло писатся на латыни, славянском или кельтском, а может это была форма популярного Бруно или Брухно (Bruno or Bruhno). Как Бруннер (Brunner) или Брунненманн (Brunnenmann) оно, вероятно, обозначало человека, который жил у ручейка (brunnen) или речки (burne). А может кто был другом или слугой (mann) человека по имени Brunnen. Могло быть и так, что оно было уменьшительным значением “Little Brown”, или «сын Брауна». Соединения, такие как Brunn (en), были, как правило, более поздними и имели большую группу, называемую «декоративными» [ 12 ].

Но фамилия имеет непосредственное отношение к другому нашему барону!

«Родовое имя предков фон Брауна происходило от рыцаря Хенимануса Де Бруно, который жил в баварском городке Бранау в 1285 году. Впоследствии, на протяжении веков написание фамилии Бруно изменилось, и последняя писалась по-немецки как Brunowe, Bronav, de Bronne, Brawnaw и, наконец, превратилась в современную — Braun» [ 2 ]

Так, кто кому кем приходится и будет ли конец этим совпадениям? Конца не будет! Давайте обойдём версию их кровного родства и возможной инкарнации (о феномене  инкарнации в конце статьи поговорят другие(на видео), а также умышленного копирования фон Брауном деталей приключений и реальной жизни Мюнхаузена.

Когда автор создаёт героя, о котором многим хочется затем  рассказывать, заниматься самостоятельным творчеством на основе его образа, то есть, когда герой создаёт резонанс в обществе — он становится частью коллективного бессознательного человечества и его матрица (сценарий жизни и алгоритмика поведения) может потом быть перенят кем-то полностью или частично.

А какой резонанс создаёт герой Мюнхаузена? По нам так — либеральный. Сказочному Мюнхаузену, как и реальному фон Брауну, нет преград. Только первому в этом помогает житейская находчивость, а второму — волшебная ракета, которую он может продать любому сильному мира….

И всё же изначальным автором образа Мюнхаузена является сам Карл Иероним. И кое-что, а может и многое, что мы приводим в статье, как истории о Мюнхаузене — исходило от него. Тогда, из какого источника брал он эти фантастические сюжеты? Видим только два ответа: из общего, либо из частного. То есть информация эта могла изначально быть доступна всем, или она касалась лично барона. Слушатели же относились к рассказам по заветам Козьмы Пруткова:

«Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий».

Виделись ли рассказчику Мюнхаузену фантастические картины, участником которых был Вернер фон Браун? Теоретически это могло происходить, поскольку наше бессознательное просчитывает вероятности будущего по матрице возможных его состояний.

Послесловие. История лётчика Девятаева

Из школьных советских учебников помним эту удивительную историю. Самую удивительную историю о Войне. Как из лагеря на острове девять заключённых во главе с Михаилом Девятаевым угнали самолёт и прилетели к своим. Достойна такая история подвигов сказочного барона? Безусловно. А у кого Девятаев угнал самолёт? У фон Брауна с аэродрома Пенемюнде. И кого встретил в СССР? Королёва… и рассказал ему многое о полигоне. И Сергей Павлович не забыл Девятаева и в 57-ом догнала его Звезда «Героя». Ниже, последнее интервью Девятаева.Материал не короткий, но так соответствует общей теме нашего повествования. Вернувшемуся домой герою, кроме Королёва, мало кто поверил.

Американский период деятельности Вернера фон Брауна был самым плодотворным. Как в работе, так и в духовных изысканиях. Запуски спутников, полёты людей в Космос и на Луну, съёмки автобиографического фильма, открытие для себя философии креационизма — обо всём этом (и не только этом) пойдёт речь в третьей части статьи.

«Построить ракету побольше ничуть не сложнее, чем построить самолёт побольше. Это просто стоит дороже».
Вернер фон Браун

Переезд и карьера в США

Первые семь германских специалистов, включая Вернера фон Брауна, прибыли в Соединённые Штаты на военный аэродром в Ньюкасле, 20 сентября 1945 года. Затем они перелетели в Бостон и на лодке доставлены на базу разведывательного управления армии в форте Стронг. После этого все, кроме Брауна, прибыли на Абердинский испытательный полигон, чтобы разобрать взятые в Пенемюнде документы. Данные документы должны были позволить учёным продолжить эксперименты с ракетами.

Отметим, что первые годы в США для группы фон Брауна были не самыми весёлыми. Американцы обращались с немцами крайне пренебрежительно, ограничивали их в средствах. Был даже случай, когда — в августе 1948 — ФБР завело дело на фон Брауна с целью оценки «связанных с внутренней безопасностью аспектов иммиграции фон Брауна в Соединенные Штаты для постоянного проживания». Хотя, как и в других подобных случаях, для Брауна всё закончилось хорошо. ФБР начало своё расследование с изучения досье на фон Брауна, составленного Объединённым управлением разведывательных целей. Хотя некоторые отчёты и содержали негативные высказывания о личности фон Брауна, ФБР сделало вывод об отсутствии доказательств того, что он представляет собой угрозу для безопасности США, и не возражало против его «легальной иммиграции» в Соединённые Штаты.

Как же Соединённые Штаты — пресловутая страна юристов, помимо прочего — решила проблему с «нелегальной иммиграцией» немецкого конструктора? Да всё просто. Закон — он что дышло, как говорится. Американским ли юристам не знать. 2 ноября 1949 года, через четыре года после того, как он прибыл в Соединённые Штаты, фон Браун покинул Форт-Блисс в сопровождении военной охраны. Он пересёк границу с Мексикой возле Эль-Пасо и направился прямо в консульство США в городе Сьюдад-Хуарес, где получил визу на въезд в Соединённые Штаты. Спустя несколько часов Вернер фон Браун вернулся в Соединённые Штаты в качестве легального иммигранта. Весной следующего года большинство членов его ракетной группы дважды пересекли Рио-Гранде и стали людьми, легально проживающими в США. Вот вам и «стартап» того, как легально сбежать в США. Правда, до того придётся стать им очень нужным.

Первоначально от команды барона требовалось научить американцев обращению с ФАУ-2. С этой целью в сентябре 1945 года фон Браун был назначен главой Службы проектирования и разработки вооружения армии в Форт-Блиссе (штат Техас). Помимо основной своей задачи, о который мы написали выше, фон Брауну и его группе было позволено работать над ракетами малой дальности. С 1950 года немецкий конструктор перешёл на военную базу «Редстоунский арсенал» (город Хантсвилл, штат Алабама, часть региона долины Теннесси). За время  работы на этой базе им была создана баллистическая ракета PGM-11 Redstone, которая являлась прямым развитием ФАУ-2.

В это же время фон Браун уже начал разрабатывать свои космические программы.

В 1955 году Вернер фон Браун получил американское гражданство. Казалось бы, что для него наконец-то открыты все двери. Идеи и высказывания барона и до этого весьма охотно тиражировались в американских СМИ. А теперь можно было смело приступить от слов к делу. Но не надо забывать, что середина XX века в США, помимо прочего, ознаменовалась ужесточением борьбы за власть разными кланово-корпоративными группировками. Это процесс протекал на разных уровнях власти и проявлялся по-разному. В данном случае, немецкий конструктор невольно стал «жертвой» такой конкуренции в среде Вооружённых Сил и военно-промышленного комплекса США. На данном уровне противостояние главным образом проявлялось в конкуренции за место у «кормушки» между ВВС, ВМФ и сухопутными войсками. Война закончилась, и военные расходы должны были уменьшиться. Поэтому в те годы мечтам Вернера фон Брауна ещё не суждено было свершиться. Конструктор рвался к работам над спутником, но они были доверены конструкторской группе ВМФ США. Исход противостояния в тот период был предсказуем — ВМФ был стратегически более значимым подразделением, ему и было отдано предпочтение в деле запуска первого искусственного спутника Земли (ИСЗ). Ещё одним важным аргументом в пользу ВМФ было то, что администрация Эйзенхауэра не хотела запускать первый ИСЗ на «боевой» ракете, и также не хотела отдавать эту честь команде, костяком которой были бы немецкие инженеры, а не американские. Не патриотично как-то.

Проиграв в споре за право запуска первого спутника для Соединенных Штатов, сухопутные войска выиграли утешительный приз министерства обороны. В июле 1955 года группа фон Брауна предложила разработать баллистическую ракету средней дальности с радиусом действия 2400 км, которая могла бы доставлять груз весом 1 т. Одновременно с получением нового задания Редстоунский арсенал был реорганизован, и группа фон Брауна получила новое, более престижное название. Первого февраля 1956 года в Редстоуне было образовано Управление баллистических ракет сухопутных войск под командованием бригадного генерала Джона Медариса. Вернер фон Браун стал директором отдела конструкторских работ.

Хотя первый этап гонки за место в космосе выиграл флот, Вернер фон Браун и его команда не прекратили борьбу. Фон Браун добился важного успеха в июле 1956 года, когда после нескольких лет переговоров ему удалось пригласить в Хантсвилл Германа Оберта. Оберт, один из первых теоретиков космических полётов, был всё ещё щедр на идеи.

В этот период немецкий конструктор со своей командой создают ракеты «Юпитер» и «Юпитер С». Построенный фон Брауном и его группой «Юпитер» был совершенно новой ракетой с дальностью полёта почти 3200 км. Её длина составляла 18,3 м, диаметр был 2,7 м, а вес составлял около 50 т. Двигатель ракеты развивал тягу 60 т. Следующая же ракета — «Юпитер С» — была мало похожа на «Юпитер». Она состояла из усовершенствованной ракеты «Редстоун» в качестве первой ступени и последующих ступеней, сделанных из блоков одинаковых твёрдотопливных ракет. Вторая ступень имела блок из 11 ракет,а третья являлась блоком из трёх ракет, помещённых внутрь кольца, образованного ракетами второй ступени.

Поверх находилась четвертая ступень — уменьшенная версия носового конуса «Юпитера». Программа «Юпитер С» выполнила поставленные задачи уже после запуска трёх из запланированных 12 ракет.

Вскоре после первого успешного полёта «Юпитера С» тогдашний министр обороны Чарльз Уилсон решил покончить с «междоусобными сражениями» своих подчинённых за первенство в создании ракет и, как следствие, за выход в космос. Дублирование программ стоило слишком дорого. Уилсон издал директиву, которая ограничивала область ракетных разработок сухопутных войск ракетами с дальностью не более 320 км. Военно-воздушные силы и военно-морской флот были ответственны за ракеты с большей дальностью — БРСД и МБР.

Военно-воздушные силы, которые разрабатывали свою собственную БРСД «Тор», не очень нуждались в ракете «Юпитер» сухопутных войск. Тем не менее группа фон Брауна завершила разработку «Юпитера» и передала его ВВС для развертывания. В соответствии с планом, когда ракеты «Юпитер» были переданы ВВС, сухопутные войска, их управление баллистических ракет и Вернер фон Браун были официально отстранены от космических исследований.

Но нет худа без добра. Проект запуска первого искусственного спутника Земли от ВМФ провалился, а уже 4 октября 1957 года с орбиты начал подавать сигналы первый советский спутник. Спасти положение, а главное престиж Соединённых Штатов, мог только германский конструктор. Одним словом, Вернер фон Браун получил карт-бланш.

С сего времени конструктор и его группа начали целенаправленно планировать и разрабатывать космические проекты для США. С благословения своего босса в УБРСВ в Редстоуне генерал-майора Джона Медариса, фон Браун вместе с некоторыми из своих лучших сотрудников начал разработку плана национальной космической программы, которая была бы рассчитана, по меньшей мере, на десяток лет вперед. При этом не обращалось внимания на соперничество между родами войск и учитывалось оборудование, ракеты-носители и МБР, которые планировались и строились каждым из них. Поскольку, по-видимому, лишь фон Браун с командой обдумывали космическую программу более четверти столетия, они быстро завершили работу и имели готовый план к середине декабря 1957 года. Существенными элементами этой «программы фон Брауна», как её называл генерал Медарис, были следующие:

• Весна 1960 г. 907 кг на орбите
• Осень 1960 г. мягкая посадка на Луну
• Весна 1961 г. спутник весом 2,3 т
• Весна 1962 г. облёт Луны с соответствующими фотосъёмками
• Осень 1962 г. спутник с двумя человеками на борту
• Весна 1963 г. 9 т на орбите
• Осень 1963 г. облёт Луны людьми и возвращение на Землю
• Осень 1965 г. постоянная космическая станция с экипажем 20 человек
• Весна 1967 г. экспедиция на Луну в составе трех человек
• Весна 1971 г. экспедиция на Луну в составе 50 человек и создание постоянного аванпоста

Фон Браун и его группа оценили расходы на программу, выполнение которой заняло бы 14 лет, в 21 миллиард долларов.

Какими бы амбициозными не были эти планы, но результаты наступили быстро. Уже двадцать девятого января 1958 года ракета «Юпитер С/Эксплорер-1» заняла своё место на стартовой площадке на мысе Канаверал. Тридцатого января ракета была запущена и спутник успешно вышел на орбиту. Спутник «Эксплорер-1», помимо того, что он защитил национальную гордость американцев, собрал в космосе важные научные данные. Двигаясь по эксцентрической орбите, удалявшейся от Земли на 1536 км и приближавшейся к ней до 336 км, он составил карту поясов радиации, окружающих Землю и вскоре названных поясами Ван Аллена в честь учёного, спланировавшего эксперимент по их обнаружению.

Немного спустя — 21 июля 1958 года — на базе Национального консультативного комитета по аэронавтике США по предложению президента Эйзенхауэра было создано гражданское космическое ведомство — Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА). Первого октября 1958 года НАСА приступило к работе и вскоре предложило проект «Меркурий» — вывод на орбиту космического аппарата с человеком на борту, причём первые полёты астронавтов планировались как суборбитальные.

Центр космических полётов им. Дж.Маршалла начал работу 1 июля 1960 года, и его руководителем был назначен Вернер фон Браун, как говорят американцы — «человек на своём месте», а его команда перешла в НАСА из Редстоунского армейского арсенала. [ 7 ]

Итак, команда Брауна, спустя 15 месяцев после запуска первого американского спутника, при поддержке президента Эйзенхауэра, приступила к работе над программой пилотируемых космических полётов.

Лунная эпопея

Путешествие Соединенных Штатов к Луне началось в январе 1960 года, когда президент Эйзенхауэр дал указание НАСА ускорить создание «суперносителя». НАСА начало проектировать многоместный космический корабль. Высший персонал управления стал использовать название «Аполлон» для корабля, который должен был отправиться на Луну.

В этом же году у руля США стал новый президент — Джон Кеннеди. Но он не только не изменил вектора политики Эйзенхауера по отношению к лунной программе, но и одобрил в 1961 году полёт на Луну в качестве крайне важной для страны задачи. Это придало проекту дополнительный импульс. Лунная программа, несмотря на все препятствия (убийство Кеннеди, война во Вьетнаме, разгоревшаяся с новой силой расовая сегрегация), успешно развивалась.

К концу первого года работы руководимого фон Брауном Центра космических полётов имени Дж. Маршалла в нём было занято 5500 человек, а во время наиболее интенсивной работы над программой «Аполлон» в 1966 году эта цифра возросла до 7500 человек. Бюджет Центра, которым распоряжался фон Браун, был ещё более впечатляющим —  в годы наивысшего подъёма он превосходил 1,5 миллиарда долларов в год. Однако большая часть денег была истрачена не в Хантсвилле. НАСА направило 90 процентов средств, выделенных на программу «Аполлон», на создание и эксплуатацию производственных мощностей и оборудования. В целом программа

«Аполлон» потребовала участия примерно 20 тысяч подрядчиков в промышленности и университетах, а число людей, участвовавших в ней, достигло 400 тысяч.

Программа «Аполлон» превратила фон Брауна и членов его группы из ракетостроителей в управляющих. НАСА поручило им контролировать подрядчиков, которыми были в основном гиганты аэрокосмической индустрии. Фон Браун и его группа боролись с рутиной, оторвавшей их от творческой работы. В 1963 году в Центре имени Дж. Маршалла была проведена реорганизация, целью которой было освободить фон Брауна и других руководителей высшего уровня от рутинной работы по управлению, объём которой сильно возрос, и дать им возможность сосредоточиться на стратегических вопросах. Хотя организационная битва, похоже, была проиграна, в управлении проектом им сопутствовал успех.

В декабре 1968 года США достигли самого крупного на тот момент успеха. Корабль «Аполлон-8» с астронавтами Фрэнком Борманом, Джеймсом Лоуэллом и Уильямом Андерсом на борту долетел до Луны, совершил вокруг неё 10 витков и вернулся на Землю. За 20 часов пребывания на окололунной орбите астронавты опробовали системы навигации и связи, предназначенные для использования при посадке на Луну. Спустя два месяца на околоземную орбиту вышел «Аполлон-9» с целью испытания модуля, которому предстояло доставить первых людей на лунную поверхность. В течение 6 часов лунный модуль летал отдельно от командного, после чего благополучно состыковался с ним. 13 марта 1969 года астронавты вернулись на Землю.

Через два с лишним месяца экипаж «Аполлона-10» провёл дальнейшие испытания лунного модуля — на сей раз на окололунной орбите. Астронавты Томас Стаффорд и Юджин Сернан снизились в нём до 15 км над лунной поверхностью, а Джон Янг тем временем оставался в командном модуле. Успех этой экспедиции убедительно подтвердил готовность НАСА к высадке первых людей на Луну. [ 8 ]

И вот, утром 16 июля 1969 года с космодрома на мысе Канаверал, штат Флорида стартовала трёхступенчатая ракета-носитель «Сатурн-V», которая вывела в космос корабль «Аполлон-11» с тремя астронавтами на борту — это были Нил Армстронг, Эдвин Олдрин и Майкл Коллинз. Астронавты совершили один выход на лунную поверхность. Ступив на тёмно-серый грунт Луны первым, Нил Армстронг позже скажет:

«Для одного человека — это маленький шаг, но для всего человечества — гигантский скачок вперёд».

Эффект Мюнхаузена

И вот тут многие читатели могут подумать: а не вешают ли им, в очередной раз, лапшу на уши? Ведь в сети столько разоблачающих материалов по поводу «фейковости» первого полёта на Луну… Неужели авторы даже не удосужились изучить хотя бы часть подобных материалов?

«Едва я положил боб на садовую грядку, как он тотчас же проклюнулся и пустил росток, который на моих собственных глазах вытянулся на такую высоту, что обвился вокруг нижнего рога луны. Тут я смело полез на луну и благополучно добрался до неё после нескольких часов изнурительного подъёма. Мне предстояла ещё вторая, трудноразрешимая задача — разыскать маленький серебряный топорик на поверхности луны, где всё сверкало, как чистое серебро. Однако после долгих поисков, продолжавшихся несколько часов, удалось и это сделать, но, увы! Тем временем моя бобовая лестница засохла от ужасной солнечной жары, и теперь я беспомощно сидел там, наверху, не зная, что делать. К счастью, топорик упал на кучу мякины и соломы, и я принялся плести из этой самой соломы веревку как можно длиннее. Эту верёвку я привязал к одному из рогов лунного серпа и стал спускаться по ней вниз. Левой рукой я крепко уцепился за верёвку, а в правой держал топорик. Соскользнув на некоторое расстояние, я отрубал лишний кусок над моей головой, подвязывал его к нижнему концу верёвки и, продолжая поступать таким же образом, спустился почти до земли.

Однако из-за того, что я постоянно обрубал и надвязывал верёвку, она становилась все менее прочной. Наконец, когда я висел ещё в облаках, милях в двух над землей, моя верёвка лопнула, и я шлепнулся на землю с такой силой, что сперва был совершенно оглушён. Прошло немало времени, прежде чем я снова пришёл в себя и заметил, что, ударившись о землю, ушёл в неё на глубину по крайней мере девяти саженей. Это один из тех случаев, когда пересказчики моих приключений охотно распускают ложь, будто бы я ногтями выкопал в земле нечто вроде лестницы, чтобы вылезти из ямы, тогда как я ведь не настолько же глуп проделывать эту работу ногтями, раз у меня был мой топорик, а с его помощью совсем не трудно выкопать несколько сотен ступенек. Мне нечего вам говорить, как неприятны для меня такие прибавки и прикрасы, не имеющие ничего общего с правдой, и они совсем не нужны при верном пересказе моих путешествий!» [ 3 ]

Ответ наш будет таков, что мы удосужились изучить много таких материалов. Более того, нами были изучены источники, которые «разоблачают разоблачителей» полёта на Луну. И мы должны заметить, что этот вопрос ещё далёк от своего полного раскрытия. Но статья не об этом. Для целей нашей статьи важен сам факт того, какой большой общественный резонанс вызвало данное событие. Не прошло и нескольких лет, как уже начали ширится слухи о «лунном заговоре». Приверженцы этой теории утверждают, что американские астронавты никогда не были на Луне, а НАСА фальсифицировало всё, что связано с лунными посадками. А если в сети поискать статьи на эту тему, то можно наткнуться на целый ряд статей под названием «Барон Мюнхаузен на Луне». Видимо много людей, знакомых с историями о Мюнхаузене, сознательно или бессознательно ощутили какую-то связь между лунными эпопеями Мюнхаузена и фон Брауна. А если вспомнить, о чём были первые две части нашей статьи, то подобная аналогия уже не кажется такой простой и очевидной в силу надуманности как полёта на Луну барона Мюнхаузена, так и лунной программы, разработанной и реализованной Вернером фон Брауном. Из этого скорее всего возникнет — сумасшедший, но закономерный — вопрос: стала ли специфика проведения первого полёта на Луну причиной такого недоверия к его реальности или фон Браун, благодаря своей матричной связи с бароном Мюнхаузеном, был обречён на подобные слухи в силу того, что мы назвали «эффектом Мюнхаузена»? Или имело место и одно, и другое, из-за чего немалая часть общества даже сейчас продолжает бурно реагировать на лунную эпопею?

Предлагаем читателю задуматься над вышеописанным, а мы продолжим наш рассказ о фон Брауне. Итак, после успешного запуска людей на Луну немецкий конструктор закономерно приступил к воплощению в жизнь других — ещё более грандиозных — планов, связанных с космическими путешествиями и освоением Космоса. Вернее, фон Браун попытался приступить к реализации планов. Дело было вот в чём.

Завершение карьеры

Тринадцатого февраля 1969 года Ричард Никсон — новоиспечённый президент США — учредил Специальную комиссию по космосу, которая должна была определить долговременные цели в исследовании космоса и одобрить последовательную долгосрочную космическую программу. Хотя Комиссия определила весьма амбициозные, отвечавшие духу фон Брауна, цели — например, высадка человека на Марс до 2000 — но это была только часть пропаганды для сохранения престижа на тот момент уже первой космической страны.

В марте 1970 года президент Никсон объявил своё решение по поводу рекомендаций Специальной комиссии по космосу, вынесенных в сентябре предыдущего года. Он поддержал наименее дорогостоящий вариант будущей космической программы, разработку космической транспортной системы, или космического челнока, но отложил создание космической станции до создания челнока. Заявление Никсона стало большим разочарованием для администрации и всех сотрудников НАСА. Администратор НАСА Томас Пейн видел, что его руководство оказывается неэффективным, и объявил о своей отставке 28 июля 1970 года. С уходом человека, 5 месяцев назад пригласившего его в штаб-квартиру НАСА, Вернер фон Браун лишился наиболее влиятельного союзника. Его будущее в НАСА стало зыбким и не предвещающим ничего хорошего.

Далее судьба космических проектов барона стремительно движется к завершению. Сокращение бюджета НАСА Никсоном при поддержке конгресса скоро вылилось в Хантсвилле в то, что члены ракетной группы фон Брауна назвали «большая резня». Согласно правилам государственной службы, первыми увольнялись те, кто не был ветераном. Хотя многие из группы фон Брауна могли считать себя участниками Второй мировой войны, но они были солдатами не той армии. Они были вынуждены перейти на более низкие должности в НАСА или уйти в отставку. Они были возмущены таким обращением, предпочитая не замечать, что все сотрудники НАСА были поставлены перед тем же выбором.

Таким образом, тратиться на фон Брауна и на его новые проекты никто не собирался — США де-факто сбавили обороты космической гонки. Конструктору предложили заняться чем-то попроще, например, коммерческими спутниками. Фон Браун отказался от этого и 10 июня 1972 года покинул НАСА.

Религиозное мировоззрение барона фон Брауна

На смену активной деятельности пришла не только болезнь, но и мысли о вечном. Из детства всплыла фреска в гумбиненской Фридрихшуле (смотри первую часть) [ 1 ] . Теперь он понимал, что в ней было много пророческого и что его команда спаслась от гибели, благодаря общему творческому делу. Весь этот долгий путь, барон был не только хранителем команды, но и своей собственной семьи. Когда появилась возможность, перевёз отца и мать, сочетался браком с кузиной, которая также была в опасности, потеряв отца. Взял на иждивение жену и дочь своего друга, погибшего при бомбёжке англичанами Пенемюнде. Всю жизнь членом его команды был младший брат. У фон Брауна родились и выросли дети. Соблюдая, ставшую милой ему, часть обряда, он стал активным прихожанином протестантской церкви.

Религиозное же мировоззрение его лежало в русле тогдашней околонаучной и околорелигиозной волны. Название ему было — креационизм.

креационизм (creationis — творение) — религиозная и философская концепция, согласно которой основные формы органического мира ( жизнь), человечество, планета Земля, а так же мир в целом, рассматриваются как непосредственно созданные Творцом в том виде, что явлен нам и ныне. Из теории креационизма, как следствие, вытекает, что не было эволюции ни видов жизни, ни Земли (младоземельный креационизм) и вся земная история, соответственно, имеет библейский возраст[ 13 ].

Креационизм, с одной стороны, является сложившимся ответом на «теорию эволюции» по Дарвину, а с другой стороны, является дешифровкой текста Библии, начатой Ньютоном. Пользуясь информацией, о которой говорит охотно Сергей Салль [ 9 ], можно сделать вывод, что с идеологической точки зрения, креационизм, лишь новый виток библейской науки.

В 1945 году, когда барон стоял перед выбором, какому победителю принести в дар свою команду, он остановился на Америке, мотивируя тем, что, мол эта страна живёт по Закону Библии.

В чём же отличие взглядов авторов статьи от поклонников теорий Дарвина и креационизма? Авторы выступают за выбор. Каждый волен вести родословную от животного или Творца. Но мы предлагаем читателю задуматься над следующим вопросом: а противоречит ли креационизм дарвинизму? Или может это просто две грани одной правды? Об этом, в частности, смотри статью «Апология Дарвина (часть 1): как из верующего атеиста вылепили»)

ПослеСловие

20 июля 1969 года Герман Оберт стоял в полном одиночестве в многолюдной и ликующей куче людей в центре НАСА.

Вокруг него незнакомые люди пили шампанское и жестами приглашали его присоединиться к ним. Старый профессор церемонно раскланялся и вежливо отказался.

— Моё время прошло. Всё что мог, я сделал. Да и Браун, пожалуй, тоже, — грустно подумал учёный. Медленной старческой походкой Оберт направился к выходу. И всё-таки его узнали. Уже перед самой дверью кто-то окликнул учёного по имени.

— Господин Оберт, вы один из пионеров космического ракетостроения, что вы можете сказать о сегодняшнем событии?

Старый профессор обернулся, взглянул на табличку «Пресса», приколотую к пиджаку немолодого журналиста.

— Всё, о чём я говорил и писал ещё в двадцатые годы, сегодня свершилось, и это меня глубоко волнует. Простите меня, я очень устал.

— Один вопрос, профессор! На ваш взгляд, кто является главным виновником этого торжества?

— Вернер фон Браун, — почти не задумываясь, негромко произнёс Оберт, и пока корреспондент что-то торопливо записывал в свой блокнот, собрался уже продолжить свой путь. Однако, внезапно остановившись, обратился к журналисту: — Добавьте, сэр. Русский Сергей Королёв, американец Роберт Годдарт и ещё десяток учёных из разных стран. Они все одновременно участвовали в этом событии, так и запишите, —неожиданно твёрдым голосом произнёс старый учёный. Затем, что-то вспомнив, улыбнулся, и добавил: — И барон Мюнхаузен.

— Барон Мюнхаузен? А причём здесь некто Мюнхаузен? Шутка, полагаю, сэр. И всё-таки, господин Оберт. Всегда кто-то должен быть первым в любом деле, тем более в великой битве за космос. Взять хотя бы русского учёного с трудной фамилией — Ци-ол-ковский… Ведь задолго до вашего Брауна и до нашего Годдарта он издал  научные труды, в которых доказал возможность выхода человека в космос. Так кто же из них маршал космоса?

— Маршал космоса… Хм… Действительно, маршалы космоса. Думаю, они все заслуживают этого звания. — Герман Оберт внимательно посмотрел на журналиста. — Сэр, вы дали очень точное звание этим учёным. Однако, хоть я и не силён в военной иерархии, но знаю, что и над маршалами есть вышестоящий военачальник — фельдмаршал, и даже генералиссимус.

— Вот-вот, профессор. Так кто же из них, как на сей раз уже вы верно заметили, генералиссимус?

— Я не знаю… Наверное, это тот случай, когда выделить кого-то одного не представляется возможным. Вы говорите — Циолковский… Да, это великий русский провидец. Я был знаком с его трудами, и мы даже переписывались. Но между словом и реальным делом огромная дистанция, поверьте мне. И потом, звание генералиссимуса присваивают полководцу после окончательной победы. А борьба за космос ещё далеко не закончена. Нет, она только начинается. Прощайте, сэр. [ 6 ]

ПослеПослеСловие

К своему 60-летию NASA опубликовало визуализацию поверхности Луны. Авторы проекта называют ролик документальным фильмом, с помощью которого зритель может исследовать спутник Земли, а также увидеть, как меняется его облик в течение дня.