Живи без жалости к себе и окружающим?

См. так же статью О жалости — сострадании и сочувствии

«Жалеть» — от слова «жало»

Жалость и слабость – одно и то же. Жалость это остановка на пути к цели.
В жизни немало таких ситуаций, когда опускаются руки, и невыносимо хочется кому-нибудь «поплакаться в жилетку». Чужая жалость подпитывает нашу собственную. Жалость как бы снимает с человека ответственность за неправильные действия, превращая его из виновного – в жертву обстоятельств.

Но это обманчивое мнение. Жалость по градации человеческих чувств стоит очень близко к снисходительности по отношению к более слабому и неподготовленному. Вот и оказывается, что те, кто жалеют человека (якобы из лучших побуждений) на самом-то деле подчеркивают свое превосходство над ним.

Позволяя другим испытывать жалость по отношению к себе, человек сам попадает под опеку окружающих. Таким образом, он расписывается не только в своей слабости, но и в желании быть ведомым чужой волей.

Король, возвышающийся над толпой. Он властен и величествен в своей власти. Перед ним – море нищих и сирот, нуждающихся в опеке. Щедрой рукой он дарует им благо и защиту, снисходя в жалости своей до всех обиженных жизнью. Но никто не посмеет проявить жалость к нему, ибо он – силён.

«Я не любила с давних дней, чтобы меня жалели… » – писала Анна Ахматова, прославившаяся не только как великая поэтесса, но и как удивительно сильная личность, которая была способна с достоинством пережить жизненные невзгоды. Эта фраза могла бы стать девизом многих великих людей, щедрых на жалость к более слабым, но никогда не допускавшим жалость по отношению к себе.

Молодой Петр I, проиграв азовское сражение, не допускал, чтобы его приближённые жалели его, а также не терпел излишней пренебрежительности к своим врагам. Рассказывают, что однажды его дядька Василий Котов, считая своим прямым долгом приободрить мрачного царя, начал «хулить и бесславить татар, дескать, нехристи они тёмные, оттого им нечистая сила и помогает». Однако царь только больше разгневался. По мнению Петра, «только старых да малых жалостью унижают, а меня жалеть не смей!» Сама мысль, что он может вызвать у кого-то жалость, была для молодого царя невыносима настолько, что «толком от поражения не отдохнув, начал готовиться к новой войне за Азов», которую он, как известно, выиграл.

– Не смей меня жалеть! – взвился Астри, сверкнув глазами. – Я не урод и не нищий, чтобы так оскорблять меня! Или ты считаешь, что мне меньше позволено, чем тебе, если ты никогда не проходил по краю пропасти? Я свободен, и потому силён…

(Дин Торренс, «История четырёх»)

Умирал в одном городе старик. Прожил он жизнь долгую и счастливую и потому оставлял мир без сожаления, ибо выпало ему вдосталь и счастья. Оставлял он на земле сына – парня умного и смекалистого. И перед самой смертью позвал его старик к себе и сказал: «Бойся трёх зол – скупости, ярости и жалости». С тем и умер. Стал его сын вести дела отца и никогда не забывал про его последние слова. Но удача не приходила к нему. Проходили годы – но ни друзей, ни возлюбленной у него не было. Люди старались не общаться с ним, зная, что ничем нельзя тронуть его ледяное сердце. Прожил он жизнь долгую, но сложную, и не было ему радости. Перед самой смертью снова явился к нему дух отца и потребовал ответа, как прожил он жизнь. И сказал сын: «Отец, я всю жизнь выполнял твою волю, но не был счастлив». Отец печально покачал головой и ответил: «Ты сам виноват. Я сказал тебе не быть скупым, а ты стал растратчиком – и друзья твои друзьями не были. Я сказал тебе не быть яростным, а ты стал холодным, как лёд, и даже любовь не допустил в сердце своё. Я наказал тебе не допускать взращения жалости, а ты культивировал в себе гордыню и не принимал помощи. Так о чём скорбеть сейчас?»

(Из рассказов А. К. Толстого)

Себяжаление это — комплекс неполноценности. Привычка драматизировать и постоянно перегонять одни и те же безрадостные мысли по кругу. Она так прочно закрепляется в сознании, что очень скоро становится частью натуры. Той константой, которая определяет не только способ мышления, но и всё дальнейшее течение жизни.
Себя не жалеть надо, а любить, равно, как и других, впрочем. Жалость к себе — это чувство, которое стопорит все жизненные функции организма, ведёт к депрессии и утечке положительной энергии.

Из жалости рождается жертвенность. Жалостью чаще всего подменяют любовь, ведь жалость проявить значительно легче, чем любить. И чем больше жалеют человека, тем больше у него проблем.

Жалость ведёт к зависти и самоедству.

Самоедство — это когда вместо того, чтобы как-то исправить ситуацию, человек начинает себя страшно ругать, страдать от этого и даже получать какое-то странное удовлетворение.

Лучшее, что можно сделать с человеком, который себя жалеет, дать пинка под зад и заставить сделать хотя бы зарядку, которая придаст ему силы, и если человек в этом состоянии и нуждается в сочувствии, то выражено оно должно быть в жёсткой форме, типа: «Ты здоров как бык, всё у тебя ОК, если чего нет — сам не приложил усилий, ну-ка вспомни, когда ты очень чего-то хотел… добивался же»… (мы ведь то, что о себе думаем…)
Сочувствия в форме «ах… какой ты несчастный…» только усугубляет положение.

Жалость к другому — это всегда проекция жалости к себе, то есть тот, кто к себе безжалостен, к другому будет относиться так же.

Жалость к себе в теле проявляется как ком в горле — мы порой даже не замечаем, что жалеем себя, но тело всегда нам кричит SOS! особенно когда мы сами долго в чём-то не хотим себе признаваться.

Однажды поборов себяжаление, поняв её суть она тебя уже не затронет.